Сквозь густую темноту Мертвого леса, который буквально кишел всевозможными порождениями Седьмого, вальяжно шествовал огромный зверь, чинно вышагивая с львиным нерасторопным величием. Он высоко держал голову вопреки ожиданиям, ведь ему нет нужды таиться в чертогах злобных тварей, он сам создал их, извратил и исказил лучи света, сотворив сгустки тьмы. Но его дети не винят его за столь кромешное преображение. Нет. В их отношениях нет места сомнениям или возражениям. Не-е-ет. Только слепое подчинение и пламенная преданность.
На мгновение зверь замер, вальяжно качнув голову и скосив холодный взор, в котором плескалось безмятежное спокойствие могущественного властителя. Правый глаз светился леденящей сталью и напоминал цвет предрассветных сумерек, второй же был бледно-голубым, почти стеклянным, а от него струились невесомые эманация красного свечения. От  смольной шерсти зверя исходили черные миазмы, но их персты быстро растворялись, не успевая далеко оторваться от изгибающейся спины...
Когда-то это тело выглядело иначе, теперь же оно стало сосудом и пристанищем для всепоглощающей силы одного из двух фрагментов Высшего духа. Оно претерпело некие метаморфозы, которые теперь красноречиво говорят о равноправии Кёнертлена и Витраме.
Тени беспокойно заметались под безжалостным взглядом разных глаз холодной палитры, а после в безропотном повиновении прижались брюхом к земле, спрятав хвосты между лап. Они были до безобразия своенравны, жестоки и кровожадны, но в присутствии господина становились безропотными овечками. В груди зверя легкой рябью колыхнулось удовольствие. Сила... Он всегда желал ее. Ровно как и мести. Это объединило Высшего и Свободного, и когда речь заходила об этом, то Они не воспринимали себя, как разные личности, а сразу становились "Мы". Впрочем, часто Их сознания вновь разбегались по разным углам, тогда просыпался Кёнертлен, и пробуждался Витраме.
Неожиданно сгусток белого пламени озарил тьму, вырвавшись из пасти зверя, искры посыпались с влажного языка. Тени в беспамятстве заметались вновь, бросившись под покровительство кромешной темноты.
- Ты все еще столь импульсивен, - пророкотал благородный бас, вальяжно растягивая ноты слов. Зверь полуприкрыл веки, а алое свечение левого глаза загадочно сверкнуло, стянувшись в тонкую струю.
- А они все еще здесь, - процедил бесстрастный голос, звенящий холодной сталью.
Кенертлен любил одиночество. Он смирился с соседством Жизни, потому что знал: награда будет, и будет она велика. Но терпеть вечных приспешников... Витраме считал, что так безопаснее. Но Кенер был слишком утомлен обществом кровожадных тварей.
Тени уже успели свыкнуться с неожиданными вспышками агрессии господина, а потому вскоре начали выползать, стекаясь в некое подобие кольца на почтительном расстоянии от зверя.
Послышался смех. Тихий и глубокий. Смеялся первый голос. Второй угрюмо молчал, словно его и вовсе не было. Кёнертлен по своей сути был молчалив и скуп на всякого рода слова, но с Витраме он стал достаточно болтливым, ведь только так он мог сохранять память о том, что он - все еще он. А если вечно молчать, оставаясь за ширмой чужого красноречия, то можно потерять себя. Впрочем, Кёнертлен ощущал, что и сам Жизнь начинает диалог, чтобы сохранить осознание собственной личности. Ведь, когда они говорили в унисон, то их голоса сливались, превращаясь в какой-то новый голос, который предвещал рождение новой личности. Этого оба не хотели. Они и так понимали друг друга на уровне инстинктов, словно Кёнертлен - Витраме. И наоборот. Этого хватало. Никто не хотел впадать в забвение.
Зверь вновь оторвал лапу от земли. Он выглядел равнодушным и полным загадочного спокойствия. Но в его разуме, его двух размах, клубились беспокойные мысли.
Кенертлен непрерывно рассуждал о том, как найти артефакт, как его почувствовать, а главное - успеть завладеть им первым. Жизнь тоже был занят этими мыслями, но еще одна не давала ему покоя. Мысль эта в общем была не столь значительна и ее можно отложить, пожалуй, на досуг, когда станет совсем скучно, но она упорно завладевала разумом Высшего духа, не давая покоя. Нужно найти ответ или развеять догадки. Может все это заблуждение, а если нет - большая удача, что все вышло именно так. Если у Судьбы нет облика, то она, скорее всего просто скрывается, потому что так или иначе, но все это явно ее происки. И если оно так и было, значит Жизнь делает все верно, ведь даже такая дама стала на его сторону.
Губитель ощутил возбужденное колебание мыслей Жизни. Он не раз замечал этот динамичный ряд, вызывающий у Седьмого некое восхищение. Однажды Кёнертлен пытался понять смысл этой вспышки, но все было слишком хаотично. Не хотелось мучиться и тонуть в чужом сознании. Единственное, что дух успевал уловить, так это то, что Жизнь рассуждает о возможном артефакте, который, если Кенер не ошибался, совсем рядом. Когда же Губитель проявлял инициативу и заводил разговор об этом, то Жизнь изящно уходил от него, сообщая, что не хочет говорить о том, что может оказаться ложью, а разочарования его расстраивают. На это дух лишь скептически закатывал глаза, больше не решаясь вступать в борьбу с упрямым сознанием Высшего.
Как долго им еще идти к цели?

Отредактировано Kenertlen (2017-03-27 19:19:50)

Сказать, что от незнакомца исходила энергия - не сказать ничего - от него разило ей, словно каждая шерстинка была пропитана мощью, что не позволяло отвести взгляда безумных стальных глаз от него. Даже будучи, практически, в безвыходном положении, окружённым тенями, Антагонист видел лишь волка. Полосатый, пусть чем-то и роднился с этими тварями, но он был хитрее, намного хитрее их всех. Полудух уж слишком был преисполнен желания добиться своей цели, и посему рогатый не позволит безмозглым сгусткам вот так просто с собой расправиться и поглотить. Возможно это покажется странным, но Грешник тоже ощущал какой-то интерес к своей персоне, что не могло не вызвать улыбку, разрезавшую в очередной раз узорчатую морду.
И наконец заговорил он, что только подтвердило рассуждения чёрно-белого на свой счёт. Ансузу было довольно непривычно слышать именно вот такие слова при знакомстве, особенно вспоминая собственную репутацию, а поэтому волк был немного растерян, но не повёл и ухом. Зверь молчал, желая вновь услышать этот сладкий голос, сродни вязкому мёду, что приятно ласкал слух. Представившись, у Полудуха чуть не отпала челюсть, причём дважды.
"К-к-как он сказал? Вит... Витраме?" Словно пробуя на вкус, про себя повторил он имя, которое никогда не забудет. Мыслительный процесс крутился бы только вокруг имени, если бы не прозвучало второе. Возможно Антагонист счёл бы это шуткой, если бы не разительное отличие их голосов. Первый, говоривший изначально, и второй, резанувший по слуху, как если бы лезвием полоснули по мягким тканям. Примерно с полминуты рогатый находился в замешательстве, успев и пожалеть о фразе, сказанной им в начале. Сейчас перед полосатым во плоти, не своей конечно, но всё же, стоял его создатель. Седьмой. Пусть сам Ансуз не так давно блуждает по этому тёмному миру, но существ он повидал достаточно, если не сказать больше. Признаться, теперь поведение Теней стало более-менее понятно, как и некая близость, которую ощущал хищник. Однако, в отличие от первых, Грешник не был тем, кто станет пресмыкаться. Да, выражать уважение и, как говорится, не слишком много на себя брать, но в страхе падать ниц, изображая тварь дрожащую, никогда.
- Антагонис-с-ст искренне рад знакомству с ва-а-ами, - всё тем же бархатным голосом молвил волк, - Созда-а-атель и Кёнертле-е-ен, тот, в чьём теле он находится сейчас-с-с.
Ансуз не старался показать себя лучше, чем он есть на самом деле. А зачем? Если надо будет доказать свою верность, то Полудух найдёт иной способ.
- Что ищите вы на этой проклятой земле-е-е? - Зверь делает лёгкий шаг по диагонали, подступая ближе к чёрному волку, разворачивая корпус примерно градусов на сорок пять, едва мазнув взглядом по шипящим Теням. - Быть мо-о-ожет... Антагонист помочь вам сможет? - Едва склонив голову на бок, поинтересовался полосатый, не срывая с морды лёгкой улыбки. Признаться, он был бы не прочь оказаться полезным, но не ради собственного тщеславия, хотя... Об этом пока рано судить. А сейчас Ансуз терпеливо ожидал ответа.