С каждым вдохом понимаю, что мне становится все до лампочки. Какая разница, что делает Людвиг по отношению к другим? Он человек, а я - нет. Ему свойственно что-то подобное. Мы играем, когда нам что-либо надо, или когда хорошее настроение. У людей это практически обязанность. Хотя, если подразумевать обычного питомца, то он практически как человек. А я в такие моменты ощущаю себя своим отцом.

Внимательным взглядом обвожу зал. Все молчат. Напряжены. Боятся? Нет, пока что ждут. Не решаются что-либо сделать. Хотя кое-кто совершенно игнорирует Людвига и все происходящее. Им плевать, они уверены в себе. Или слишком глупы. Как ни странно, именно таких съедают первыми. Навострив уши, щурюсь. Не могу понять беспокойство о кошке. То ли беспокоиться, то ли просто делает так, как считает нужным. Добрый и чувственный или просто со строгими моральными рамками? Люди... Кому вообще нужна мораль? Доброта хороша, если направлена в твою сторону. А по сути, что она дает самому доброму человеку? Преданность? Я слышал, что мой отец довольно верно и послушно служил своему хозяину, но как только тот дал слабину, нежно прокусил сонную артерию. Папаша сравнивал диких с волками. Вроде бы волкособы то трусливы, то преданы как собаки, а вот сами волки при любом удобном случае человека разорвут. Даже, казалось бы, самые милые и преданные, выращенные с слепых щенков.

Слежу безразличным взглядом за Людвигом. Вот он отправляет собак, осматривается, лишает человека головы. Я же говорил, что таких едят первыми? Сейчас люди разделились на две категории, напуганные и разозленные. Только последние тоже таят испуг. Чувствую. А вот и первый недовольный. Принюхиваюсь, ловя лишь запах мяты. А господин-то не промах. Кажется, я говорил, что не уважаю его ранее? Все-таки уважаю. Только понять не могу причины такой перемены. Раздвоение личности? Еле заметно усмехаюсь, опуская глаза. Людвиг, почему ты так ненавидишь людей? И почему, если ты вырос примерно в схожих условиях, ненавидишь их... задумываюсь. Порядки? Это чертовски странно.

Не сразу замечаю, когда Людвиг переключает внимание на меня. Запах мяты расслабляет, да и задумался я слишком. Впрочем, к лучшему, за мыслями не думаю о своих желаниях. Ловлю его взгляд, щурясь. Взгляд? Какой из? Тот, что я метал на дверь? Если я захочу, ты все равно меня не удержишь, ты же это понимаешь? И ты далеко не предусмотрительный, вернее, далеко не всегда собран. Или не считаешь меня даже минимально опасным? Усмехаюсь, но киваю. Ровным шагом отходя к охране.

Может, я расскажу, сколько людей из-за невнимательности были убиты моими сородичами. Кто вообще может легко заснуть с существом, которое его ненавидит? Дело не в силе или весе. Даже домашний пушистый кот может убить человека. Выцарапать ему глаза, вцепиться когтями так, что хрен отдерешь. А я крупнее и сообразительнее домашнего зверька. Как и в принципе каждый подобный мне питомец.

Слушаю указания Людвига. Зачем ему эти люди... и эти кошки? Нового питомца прис... Тут же замираю, вспомнив о братце. На самом деле, мне конечно не велика разница, что с ним сделают, но он мне нравится. Вылавливаю его взглядом из толпы, прикусывая язык. Мне определенно нужно знать, куда Людвиг их денет. Скорее мое отношение к белому лишь отголосок того, что в доме папаши я был "главным" из них, а такой обязан беспокоиться о "своих". Нервно дергаю хвостом, возвращая взгляд на господина.

Как раз медленно направляется в мою сторону. Опускаю уши. Та фраза про взгляд... Мне беспокоиться о сохранности моей тушки? Хотя плевать, сейчас на все определенно плевать. Наверное, зрачки у меня расширены, как у котов в возбужденном состоянии... Не понимаю его вопроса. Я живой и целый. В штанах жмет и кольцо неприятно, а так я в полном порядке. И совсем не понимаю его медленных аккуратных действий, щурясь сильнее. Будешь так осторожен, цапну. И... в комнату так в комнату. Двигаюсь лениво, совсем по-кошачьи. Вот он отправляет Рика, а я медленно отцепляю ремешки от одежды, в том числе ножны, складывая их на комод. Приближаться к господину было пока рано. Да и я подозрительно спокоен.

Расправляюсь с рубашкой, когда до меня доносится очередной глупый вопрос. Еле заметно поворачиваю ушко в его сторону, пока не поворачиваясь. Что ты можешь мне сделать? Смерти мы не особо боимся. А боль... усмехаюсь, мне не страшно. Было бы страшно, будь я все еще четырнадцатилетним. Только за это время я уже посмотрел и прочувствовал достаточно. К примеру, ты знал, Людвиг, что у нас подушечки пальцев намного чувствительнее в плане болевых ощущений. И ваши все иголочки оставляют незабываемые воспоминания, не говоря уже о том, что у вас полно всякой ерунды с коррекцией поведения. Даже вспоминать не хочу.

Расстегивая брюки, немного поворачиваю голову в сторону хозяина. Что мне тебе на это ответить? Распрощавшись и с этим элементом одежды, медленно приближаюсь к парню, устраиваясь у него на коленях. Кошачьих повадок все больше, но это уже точно из-за того, что я загулял. Медленно оглаживаю его плечи, веду по шее, сначала нежно, затем чуть сжимая, острым коготком надавливая на бьющуюся жилку. Чуть сильнее сжать, точно уже не отдерешь, сколько бы сильнее не был.

Наклоняюсь, клацая зубами возле уха и мягко прохожусь шершавым языком по линии подбородка с трудом убирая руку от его шеи. Тебе сейчас как никогда лучше определить позиции сразу. Я бываю очень агрессивным и невоспитанным в такие моменты... Рукой случайно задеваю его бок. Все-таки масло было лишним. Ничерта не чувствую. Даже упустил такую проблемку, как его раны. Лениво сползаю на пол, ему в ноги и бесцеремонно задираю его рубашку, проходясь языком по кромке царапины. Ты же в курсе, что я буду ебать тебе мозги либо своим ором, либо своими требованиями почти неделю? А если не справишься, буду просто ебать. Дергаю хвостом, оглаживая его тело и продолжая вылизывать ранки.

Реагирую на его прикосновения довольно остро. Лучше бы не трогал. Но пока держусь. Остаюсь вроде как даже безразличным. Неплохо... пока что. Медленно прячу язык обратно в ротовую полость, слушая очередной вопрос. Как меня уже достала его желание со мной разговаривать... Надо было притвориться немым. Может быть, не пришлось бы его слушать в принципе. Но нет же, клюнул я на хорошее обращение.

Вновь говорит, говорит, говорит. А мне заметно неудобно там, внизу... Коты менее разговорчивы. Вздыхаю, поднимаясь и щурясь, не прерывая зрительного контакта. Что мне ему ответить? Что я трус? Или что люди добились своего, и я больше домашний питомец? Почему здесь нет никого рядом, кто бы мне объяснил, как мне вести себя с подобным человеком. Кто вообще бы мне объяснил, что делать... Вспоминаются рассказы Марка, как у него сбежал домашний дикий зверек. Не помню уже, каким он был. Вырастил его он с детства, жил только в клетке. Впрочем, как рассказывал первый хозяин, умер он быстро. Ни охотиться, ни выживать... Никто не учил его быть собой. Давняя история, но, как смешно, вполне подходит. Тянет меня каждый раз убежать. Да все думаю, к чертям это мне сдалось?

Вот он продолжает, не меняю выражение лица, но явно задумываюсь. С котом было бы все намного проще. Он знает, где можно трогать, а где нельзя, как себя вести и что делать. Но что-то долго думаю, вот хозяин поднимается, вот стягивает с меня безделушку и мягко усаживает на кровать. Опускаю уши, настороженно за ним наблюдая. Я в противоречивых чувствах. И мне ужасно хочется сейчас перестать соображать. На последних считай издыханиях держусь. Ему нравится, что я в любой момент могу сорваться? Видимо да...

Что он должен знать... А что он хочет знать? Концентрируюсь на разглядывании потолка и считалочке. Раз... Два... И так до пятидесяти, пока не отпускает. Для меня вроде бы все сейчас привычно. Ну,я гуляю. Кошки многие тоже. Остальные коты - нет. Хотя, метисы - да. И еще чучуть, и я явно совершу что-то необдума... что? Сжимаю челюсти, щурясь и внимательно смотря ему в глаза. Легко и шустро подминаю его под себя, устраиваясь сверху удобно, даже ерзаю. Вдох. Выдох. Не сорваться.

- Люди, конечно, хороши... - холодно усмехаюсь, мягко обводя скулу и подбородок подушечками пальцев. - Но
я предпочту своих собратьев... Например, своего братца... или, может быть, своего первого хозяина? - чуть приподнимаю брови, поднимаясь и подцепив рубашку, медленно ее натягиваю. Не знаю, что именно он задел, но я крайне раздражен. Даже если все, что об этом говорит, так это только дерганья хвоста. Как же Людвиг раздражает... Снова просчитываю, только уже до шестидесяти. Дышу тяжелее.

- Уж он мне не откажет... - невинно оглядываю господина, - да и знает, как со мной обращаться... Я ведь могу делать все, что пожелаю? - медленно прохожу к двери, останавливаясь и с ослепительной улыбкой поворачиваю голову. Кстати,меня совсем не смущает мое нахождение в одной рубашке. Это только люди чего-то пыжатся. Хотя мне холодновато. Это да. - Мне попросить Рика или служанок показать мне, где эти разношерстные коты и люди? - чуть обдумываю, уже положив руку на ручку двери - Или сами проводите, а, господин? - улыбка так никуда и не делась.

Если уж так сильно хочется, хозяин, поиграем по твоим правилам. Не смотри, что я дрожу. Это от холода, а не от возбуждения и попыток взять себя в руки. Совсем нет. Приоткрываю дверь, уже готовый направиться на поиски партнера. Любого. Если хозяину плевать, то мне и подавно. Терпеть уже не могу и не хочу. Возможно несколько злюсь, что еще больше срывает крышу.

Парень явно не понимает. И ему явно смешно, что раздражает только сильнее. Даже не знаю, то ли съесть его хочется, то ли просто бросить и свалить куда-нибудь. С каждым движением создается впечатление, что физические пытки не такие уж тяжелые. Тяжелее сейчас делать вид, что все в норме. Досчитываю до ста, игнорируя его слова о хозяине. Кажется, все-таки он решил меня проводить. А теперь главный вопрос, кого выбрать из названных двоих, если правда, Людвиг не решил, что я слишком капризный питомец и меня легче добавить в свою коллекцию «разношерстных котов». Вдох. Ты же сам только недавно сказал, что я могу делать все, что пожелаю. Противоречивые людишки.

На самом деле Марка видеть не особо желаю. Сказал просто так. Слабо доходит, что это скорее попытки вызвать хоть какую-то реакцию у него. Обычно все хозяева резко реагируют на любовь к кому-то другому. А любовь ли? Неловко ловлю накидку. Что? Рубашка все-таки не устроила…? А координация немного плошает. Это да. Все силы на то, чтоб не кричать здесь кошачьи песни и не пытаться завалить парня. А это, знаешь ли, дается трудно. Ты не кошка, чтоб с радостью надавать мне по морде, заставляя ходить за ней хвостом. Хотя… Если так представить твою тушку. Вновь досчитываю до ста, медленно натягивая и накидку.

Ничего не хочу, кроме как просто скинуть напряжение во всем теле. Хоть как. Хоть с кем. Плевать уже. А этот ухмыляется. Плохой хозяин. Что-то говорит, про людей. Лучше тебе диких не видеть во время течки. Я себя вроде как контролирую. Ну, это потому что она только началась, к слову. А потом единственное, что я буду делать, так это с кем-то спать и просто спать. Снова считаю, стараясь сосредоточиться на числах и не отвлекаться на порнографические картинки в голове. Чертово кольцо явно жмет.
Пропускаю кинутую обувь. Не заметил и не услышал. Возвращаюсь медленно в реальность, сдержанно мяукнув и, наклоняясь, натягиваю и обувь. Странный набор. Рубашка. Обувь. Накидка. Голое тело. Хвост… Уши. Да нет, все нормально. На человеке было бы странно. На мне – все хорошо. Язвит. Серьезно не понимает, что если ребенок хочет конфетку – это каприз, а если я хочу секса – это физиология? Причем такая, что радуйся, что я еще твой слух берегу от мяуканья, и тебя в принципе от моих когтей и зубов. Да и просто от моего поведения. Даже почему-то радуюсь, что он не хочет со мной спать. Наверное, если бы не мое воспитание питомца, я бы с людьми спать брезговал, как и мой отец.

Что-то затирает. Ловлю себя на мысли, что он высокомерный. Очень высокомерный. И ладно если бы он относился высокомерно к рабам…  Но он относится так ко всем. И именно это меня настораживало в случаях с портным и на балу. Не сам факт убийства. А это его черта характера. Добавим ему камушек в копилку с минусами. Выдыхаю. Не смешно на самом деле

- Совсем не прельщает, господин – насмешливо выдыхаю, рассмеявшись. Серьезно? Мне намного комфортнее переспать с котом, чем с человеком. Кстати об этом, если у меня действительно есть выбор, то дай мне любого кота. Не понимаю, не хочешь париться обо мне, как о питомце – просто продай, сдай, да что угодно. Не строй из себя хорошего и милого. Все еще раздраженно фырчу, тут же сбиваясь. Запах кошек перебивает даже масло. Будоражит и заставляет тихо зарычать. Счет уже не помогает, поэтому обгоняю Людвига, стараясь оказаться как можно дальше. И тем более не смотрю на них. Больно надо.

А вот коты. На людей тоже не смотрю. Вдох. Не дышать. Быстро нахожу взглядом своего братца. Белоснежный. Я уже говорил, что он полная копия меня? Только окраса другого да красноглазый. Может быть, несколько изящный. Проблем с ним больше, чем с любым другим котом здесь. Он так просто свой зад мне не предоставит, но что поделать, все таки мне он нравится больше, чем вообще кто либо. Аккурат подхожу к клетке.

- Определенное? Вы про секс, господин? – невинно уточняю, стараясь не рассмеяться. Самого выводят мои беспечные ответы. Но раз уж «делай, что пожелаешь», так и сделаю. Твои слова, Людвиг. – Тогда я хотел бы этого, мой господин – щурюсь, отрывая взгляд от белого и впиваясь им в хозяина. Хрен знает, что передают мои глаза, но мне тяжело дается связать даже слова в предложения да поймать мысли в кучу. Но я стараюсь вида не подавать.

Не прислушиваюсь. Хотя его слова заставляют несколько занервничать и успокоиться в плане проблем с попытками взять себя в руки. Предчувствие какое-то неприятное.  Так что инстинкт "спариваться" перекрывается инстинктом "защищать". Ну, хотя бы легче. Ежусь от его прикосновений к моей шевелюре. Всего пару десятков минут назад я воспринимал этот жест с доверием. Доверием и спокойствием. Сейчас вновь настороже.

- Уверен, мой господин - отвечаю, не задумываясь. Покорно и безразлично. Хотя и слежу за каждым его жестом, немного отвлекаясь на братца, до которого кажется стало доходить. Правда, все внимание все-равно захвачено Людвигом, толком даже не осмотрел белого. И то, что делает хозяин, мне не нравится. Совсем не нравится. Тихо рычу, прижимая уши к голове. То ли инстинкт, то ли реальная привязанность и любовь. Не разобрать. Кажется, мой выбор был плохим с самого начала. И нужно было выбирать, кого не жалко. Господин обиделся, что я не стал просить его меня трахнуть? С трудом остаюсь на месте, заставляя себя просто смотреть и ничего не предпринимать. Задушил? Определенно нет. Тогда зачем? Брат намного спокойнее и послушнее меня. Так что же?

Криво усмехаюсь, не понимая. Глаза определенно с злобой глядят на парня. Я сейчас не в состоянии с кем-то спать, а вот попытаться кое-кого убить - вполне в состоянии. Отрезвляет беспокойство, оказывается. Медленно двигаюсь следом, задумываясь. Почему такое разное отношение ко мне и к нему? Мы одинаковые. Совсем. Тот же самый питомец. Но меня ты не душил. Строишь из себя лапочку? Терпеть не могу таких людей.

То, что хотел... как к вещи. Усмехаюсь, опуская глаза и стараясь на него не смотреть. Почему-то все равно обидно. А я купился на сказки, имя и прочую ерунду. Люди все таки отвратительные существа. Всю дорогу до комнаты я молчал, да и старался не смотреть даже на Людвига. Обида, раздражение и желание защитить. А я все еще всего лишь питомец. Как и ожидалось без права голоса. Вещь. Смешно, каким милым ты мне казался всего пару дней назад. И зря я все-таки выбрал брата. Теперь так просто не сбежать... Слежу, как белый оказывается на кровати, присматриваюсь. Он еще сильнее похудел, не говоря уже о многочисленных синяках и гематомах. Руки связаны, впрочем, Людвиг это исправляет. Не слушаю, зато, как отходит, тут же медленно опускаюсь перед кроватью на колени, внимательно следя за котом. Нелепый тяжелый и явно неудобный ошейник... Хочется снять. Тянусь за данным мне кинжалом, аккуратно срезая полоску кожи и откидывая подальше. Утыкаюсь носом в его шею. И вправду дышит, даже вот шевелится...

Правда, кусать меня было лишним. Но терпеливо переношу и шипение, и попытки меня побольней перехватить... Сначала за ухо, затем за нос. Мог бы лицо пожалеть, братец. Спокойно досчитываю до тридцати, наблюдая, как парень постепенно меня узнает, но шуганно оглядывается, а найдя Людвига, тут же опускает глаза и ежится. Точно. Стянув накидку, укутываю его, притянув поближе. А чуть помедлив, утыкаюсь в его ладони, зализывая ранки и разминая пальцами затекшие конечности.

Вроде как начинает отходить, сам жмется, честно признаться я безумно по тебе скучал, усаживаю его к себе на колени, стянув его на пол и мягко целую. В губы, щеки, шею, ключицы. Вылизываю ему ушки, трусь и урчу. Слишком он пришибленный, чтоб я хотел его сейчас и здесь, а потому, покосившись на Людвига, стягиваю одеяло, которое с самого начала было принесенно для меня, укутывая брата. Медленно и осторожно переношу его за прикроватную тумбочку, прижимаясь к ней спиной, а его устраивая на коленях. Не хочу его никак тревожить сейчас. У нас не принято насиловать, да и белый прекрасно может надавать мне по морде и шипением показать, насколько я далек от его задницы. Только отдохнет немного и успокоиться.

- Мой хотел скормить меня собакам - еле слышно шепчет, прижимаясь ко мне теснее. Не беспокоюсь, что Людвиг услышит, я-то еле слышу. Глажу его, вновь целуя и мурлыча. Вроде как успокаивается, устраивается удобней и закрывает глаза. Но я чувствую, как он напряжен, вероятнее всего прислушивается к каждому звуку. Видимо, его ничем не поили. Принюхиваюсь, сквозь запах мяты не ощущаю ничего подозрительного и просто крепче его обнимаю.

- Он не принесет вам никаких неприятностей - холодно отвечаю Людвигу, несколько запоздало. И все-таки... Кошусь на него. Усталый, замученный и чужой. До бала, вчера... да даже после портного, он казался мне до безумия хорошим. Глупым, но хорошим. Вспомнить только, как он первый раз со мной заговорил... Вел монолог, можно ли трогать мои ушки, как его зовут и кто я в целом... Хотя, когда меня ему вручили, он даже не глянул. Видимо, все таки просто двуличный. Грустно улыбаюсь, утыкаясь носом в макушку брата. Колеблюсь, но все-таки спрашиваю - зачем я тебе нужен, Людвиг? - произношу это устало, даже с какой-то грустью. Первый раз зову его по имени. И выходит странно. Я не понимаю его. Совершенно не понимаю. И потому не знаю, как относиться к его действиям и поступкам. Белый вроде бы уснул, или покрайне мере игнорирует реальность. Прислушиваюсь, нет, дыхание ровное. Вырубился.

Немного ерзаю, все-таки штаны нужно было надеть, зад заметно морозит. Но решив, что потерплю, тоже прикрываю глаза. Хотя спать я сегодня точно не буду - слишком взбудораженное состояние. Скорее я буду время от времени вылизывать собрата, прислушиваться и проверять, все ли хорошо. Отчего-то складывается впечатление, что как парнишка наиграется в хорошего хозяина, моя задница пострадает. Но надеюсь с братом ничего не случиться, пока он рядом со мной. Мне бы этого не хотелось совершенно.

Что-то в голосе Людвига мне не понравилось, но сейчас для меня имел большую важность братишка. Далеко не сразу замечаю, что он стал слишком зашуганым, а все-то прошло несколько месяцев, как я видел его в последний раз. Может стоит попросить парня и его назвать? Всего несколько дней здесь, а к имени я привык. Да и появление белого меня заметно успокоило. Вот сейчас, когда я аккуратно устроился за тумбочкой. Было действительно спокойно, даже как-то мысли о действиях Людвига не беспокоили. Наверное, это все мой "переезд", обычно мне ведь безразлично, что творят люди... Они не мы.

Нехотя веду ушком на шебуршение Людвига, повернув голову. Может не надо? Но на макушку опускается плед, а я все же недоверчиво кошусь на парня. Опять играем в хорошего? Хотя, если подумать, ни разу не видел, что бы ты относился к слугам плохо. За исключением моего брата. Но тут еще подумать нужно, плохо или просто устало. Опускаю уши, слушая. Кажется до меня начинает доходить его позиция в плане меня. Куда-то уходит, оставляя меня с мыслями наедине. Мне нужен секс, потому что без него я схожу с ума, это заложено в природе некоторых метисов и диких... А вот моему брату... Он может жить, как обычный? И почему я о нем беспокоюсь, слабо усмехаюсь, ероша его белые волосы.

А вот и Людвиг. С подносом. Тяну носом, но опять же ничего не чувствую и грустно вздыхаю. Без нюха жить тяжело и непривычно. Интересно, как они живут практически ничего не чуя? Зато вот братец зашевелился. Голодный наверное. Теперь вопрос в том, разбудить его или пусть отдыхает и приходит в себя. Вновь возвращаю свое внимание господину, слушая. И начиная ощущать некоторую вину за себя. В принципе, я не виноват в том, что родился таким и среди людей. Считай, меня вывели. Но из его слов становится ясно, вернее, подтверждаются мои де мысли, что я не смогу жить без этих самых людей. И чего я хочу? Все-таки парень мне нравится. Но из-за того, что я не понимаю его действий, не знаю, чего от него ждать, я шугаюсь. В принципе, как и любое нормальное существо, оказавшееся в неизвестной ему обстановке. Чего он хочет? И чего ждет? Я не особо вольный в плане жизни, да и никогда другой жизни и не знал. Вот отец да. Возможно многие рабы.

Белый все-таки просыпается, смотря на меня своими красными глазищами. Тянет носом и прикусывает губу. Голодный. Ладно, сначала с тобой разберусь, потом поговорю. Аккуратно беру отложенную Людвигом мазь, обрабатывая ранки на запястьях. Вроде бы уже даже шевелит. Убрав ее, зеваю, все-таки разбудили меня слишком рано... Да и в течении дня я не спал, хотя в отличие от того же брата, сплю я большую часть времени. Аккуратно вместе с белым поднимаюсь, усаживаясь на край кровати. Почему-то я ужасно устал. Наверное Людвиг устал еще больше. Кошусь на него.

- Ты тоже не поел... Я не чую. - вздохнув, стягиваю тарелку с мясом на кровать, так чтобы и Людвиг достал, и я мог покормить белое пугливое нечто. Когда он все-таки стал таким трусливым? Вот смотрит с опаской на хозяина... Хотя, будь тут кто-то вместо этого парня, я бы тоже не вылазил из-за тумбочки и шипел. Ладно хоть белый не шипит на людей и не кусает их. Аккуратно кормлю его, пресекая попытки взять мясо самому, почему-то мне кажется, что руками ему шевелить как минимум неприятно. - Может быть, какой-нибудь афродизиак? Не могу сказать. - Щурюсь на белого, но он неуверенно глядит сначала на меня, потом на парня, жмется ко мне и прячет лицо. - Эй, братишка, все хорошо... Он не страшный. - уверяю я его устало, гладя ушки, - И он больше не будет тебя душить... - наверное, завершаю я. Но белый вроде бы шевелиться, отстраняясь и вновь глядя на Людвига. Беру чашку чая, отпивая сам и давая ему. Кажется, ему все-таки лучше  поспать и успокоиться.

- А его собаки? - робко интересуется все-таки белый, уставившись в пол. Впрочем, вроде даже успокаивается, спокойно допивая чай, сидя у меня на руках. Отношу его в освободившееся кресло, укутывая и какое-то время сидя с ним. Жаль, что я совершенно не в силах его защитить. Вновь целую его, наблюдая, как он засыпает, хотя и в очередной раз полусонно кусает меня.

Поднимаюсь, потягиваясь и направившись в ванну, старательно умываюсь, от запаха это не спасло, но вроде как сон отбило. Все еще чувствую усталость и даже какую-то обреченность. Устраиваюсь на краю кровати, глядя на парня. Тоже уснул? Глаза закрыты. Слегка прикусываю его за запястье. Не-а, не спит. Ложусь на живот, наблюдая за ним. Говорят, они и в темноте видят не слишком хорошо... Все еще интересно, как мы попали к ним в руки.

- Но ведь другие не гуляют. - произношу я с некоторой надеждой. Мне-то и здесь хорошо с какой-то стороны. Просто привыкну к быстрой раздражаемости Людвига... - Да и в целом от людей отличаются только хвостом и ушами.. Ну, может быть, еще хорошим зрением, слухом... возможно силой и проворностью. Даже мой брат и тот не унаследовал от отца ничего... похожего - В целом не знаю, чего я жду от парня. Кажется, он итак слишком многое для меня сделал. Так что я ему благодарен... Да и кто я такой, чтобы судить его поступки? И я не считаю его садистом.. Обдумываю слова, продолжая. - И ты не садист... И я не боюсь тебя, просто не понимаю... иногда. Я жил совсем не так. - поглядываю на белого, который свернулся калачиком и спокойно посапывает, даже не прислушиваясь. Быстро же он освоился. - Понимаю, я не выживу на свободе, но из-за дикого отца, мне постоянно туда хочется. - усмехаюсь, склоняя голову, - А другие могут жить, как люди? Наверное смешно... но я сам не знаю, чего хочу - приподнимаюсь, пододвигаясь ближе к парню и устраиваясь рядом, замурлыкав - То ты мне нравишься, и я думаю, что с тобой действительно хотел бы проводить время, то ты будто бы совершенно другой человек... С которым не знаешь, как себя вести. - у него под боком всегда тепло... и всегда почему-то безопасно. - А я тебе совсем не нравлюсь, Людвиг? - его имя мне определенно нравится произносить... Хотя сначала я воспринимал его отношение как шутку. Будто бы меня подарили ребенку, который первый раз увидел диковинную зверушку. Все-таки определяюсь, что мне он нравится. Он теплый, на самом деле не злой, просто... Не понимаю. Когда-нибудь пойму. Может, это как у кошек? Защита территории, семьи, себя?

Смотрит, спрашивает. Аж приподнимается, а я замираю. Несколько задумываюсь, нет, этого я бы точно не хотел... Людвиг, я - кот, мы животные территориальные... Вернее, я что-то между, но люди тоже, знаешь ли, те еще территориальные существа. Так что нет. Точно не это. Наверное, мне бы хотелось услышать, что они могут жить по-обычному. Тогда я бы надеялся, что и брат жил нормально... Хотя, может попросить оставить его здесь вместо меня? Вновь задумываюсь. К парню я определенно привык, но с белым у него проблем было бы меньше. Да и белый бы отошел, мне уже не терпится услышать из-за чего он стал таким шуганным. Но в целом-то, у меня слишком смешанные чувства. Да и мысли вновь путаются. Особенно тогда, когда Людвиг принимается гладить мой хвост.

То ли дразнит, то ли действительно не понимает. Тыкаюсь в свою ладонь, аккурат прикусывая пальцы и прикрывая глаза. Приятно. И совсем не напрягает, что это делает человек. Урчу, наблюдая за ним и прислушиваясь к его голосу. Он у него приятный и спокойный. Все-таки, как главный кот... Да, о чем я его и уведомляю.

- Как главный кот в прайде... - убежденно и спокойно. Защищает, наказывает и отвоевывает территории, кошек и членов прайда... Да, теперь понимаю. И, наверное, его я как главного признаю. Не как хозяина, а просто как главного. С уважением. Без какого-то принуждения и боязни, что в противном случае меня накажут. Определяюсь, что он мне точно нравится и все еще обдумываю тот вариант с братом. Какая разница какой питомец, если он тебя не интересует, как партнер. Покрайне мере, слишком легко согласился дать мне кота... Да и там, на балу быстрее разделался с моей "проблемкой". Вздохнув, задумываюсь.

Если нравлюсь, как интересная зверушка, то тогда... Совершенно без разницы, какой кот. Ну, повадок меньше кошачьих, но смысл не изменяется. Только парень отвлекает, а я почти успокоился и решил отстать от него, все-таки сплю я тоже почти столько же сколько кошак... Сегодня день был насыщенным, норму сна не проспал...

Но он подминает под себя. Вызывая удивление и тихое мяуканье. Только тут же я недовольно его осматриваю, немного выгибаясь от прикосновений. Руки меня не устроят сейчас, так что... Фыркаю на его слова, щурясь. Людвиг, я сейчас не лезу ни к тебе, ни к брату, только потому, что в прошлом я был главным котом и мне в правилах беспокоиться о белом, его состоянии... Но если ты меня заведешь, я не отстану от тебя... А грудь у меня не вырастет, так же как и член не отпадет. Так что давай ты под.. ммф, тихо постанываю, жмурясь от укуса... Еще и уши не нравятся...

Нервно дергаю хвостом, чуть выгибаясь и поджимая ушки, смотря с непониманием. Дразнит? И еще его руки... Сжимаю коленями его бока, тихо уркнув. И уже собираюсь ему сказать, какой он плохой человек, как он ошпаривает своим предложением. Смотрю с попыткой определить, шутит он или серьезно. Правда это несколько сложно, хотя в темноте я вижу лучше людей, но это все же темнота. Да и парень не очень-то на эмоции щедр. Если у нас есть уши и хвосты, передающие наше настроение полностью, а так же различные доступные звуки, помимо слов... То у людей все, что могло бы передать их настроение - это голос и эмоции...

Решив, что он не шутит, выдыхаю, прикрывая глаза. Хочется? Определенно хочется, "главным" я его признал, так что переспать по своей воле, а не из-за того, что физиология прижимает, вполне реально. А учитывая, что он мне явно симпатизирует, это становится еще и соблазнительным. Кошусь на белого, зная, что если соглашусь, просить Людвига поменять себе питомца будет тяжело... Мне, как коту, отказаться от парня будет практически нереально. Но... Коты все-таки эгоисты.

Поэтому с усмешкой приподнимаюсь, усаживаясь к нему на колени и ерзая, стараясь устроиться удобнее. Рубашку не снимаю, она теплая... Лизаю его в губы, прося разрешение поцеловать, но вновь не удержавшись, целую, мягко и неуверенно. С ним вести себя послушно не получается. Глажу его тело, стараясь не думать о том, что я все-таки не девушка... И ему может тогда не понравится.

- У нас добровольно с друг другом спят только пары... или с главным котом - Проговариваю с насмешкой, а не добровольно только с чужими или с хозяевами. Перехожу с губ на шею, ключицы, плечи, целуя и кое-где слегка прикусывая кожу, не вредя. Все-таки клыки у меня не совсем человеческие и это было бы больше болезненно, чем приятно. Тем более человеку. А вредить мне не хотелось. - Только... руки меня не устроят - щурюсь, отрываясь от своего занятия и ловлю его взгляд. Кстати, меня все еще интересует, что это было там, в подсобке. Но как нибудь потом спрошу. Не сразу замечаю, что слегка царапаю его плечо.

Вот это, кстати, тоже проблема. Если я буду к нему лицом, его тушка может заметно пострадать... А мне бы этого не хотелось, учитывая, что он за последние дни итак весь покоцанный. Оглядываю его, натыкаясь взглядом на ремень. А это идея... Аккурат стягиваю с него ремень, проверяя на прочность и с сомнением гляжу на Людвига. Правда, сомневаюсь я недолго, все-таки, кажется, я стал его понимать, а поэтому и бояться смысла нет.
Поэтому вновь ложусь, устраиваясь удобнее и вытягиваю руки, все еще держа ремень, к изголовью кровати. Там довольно удобные прутья, легко закрепить.

- Свяжете мне руки, сэр? - слегка насмешливо выдыхаю, прикрывая глаза и опуская ушки, но уже более серьезно поясняю - я могу тебя сильно поцарапать... - и у кого-то вся спина потом будет в шрамах. Я не думаю, что на людях все заживает так же быстро и легко, как на нас.

- Да-а, не знаю, насколько редко, но бывает у полукровок и диких... Домашние кошки даже так не с ходят с ума... - мурлычу, мне очень нравятся его прикосновения. Ничего поделать не могу. - И если у кого-то есть пара, то проблем меньше. А если нет, то все равно приходиться искать партнера. Потому что во время гона мы себя не контролируем, как... - задумываюсь, ища подходящие образы, - как люди, если их накачать наркотиками, вызывающими возбуждение... А вывести из такого состояния может только другие установленные инстинктами ситуации... Ну, вот, например, мой брат - член моей бывшей семьи, я говорил, что жил у папаши, а он разводил кошек? И у него их постоянно было множество... И когда ему что-то угрожает, мне необходимо его защищать... Поэтому необходимость пары откладывается на потом. - наконец заканчиваю, довольно устроившись. Я необычайно разговорчив? Кажется, просто привык к этому черноволосому зеленоглазому существу. Подозрительному конечно, но все-таки моему.

Облизываю передние зубы, людям в этом плане намного удобнее.. Да и домашним наверное тоже. Мне же кусаться просто запрещено, дикие, говорят, хорошие охотники, и я благодарен, что у меня стопа больше человеческая, чем кошачья.. У отца она больше смахивает на лапу, чем на ногу. Фыркаю, вспоминая его. Да-а, до него мне далеко, только это не отменяет того, что мои инстинкты предлагают вести его образ жизни.

- Не знаю, как живем мы... за пределами человеческого дома - насмешливо выдыхаю, шевельнув ушком в сторону посапывания брата. Сильно бы изменились наши отношения на свободе? - Но мы действительно образуем пары один раз... И "мы" я имею ввиду полукровок и диких... А у львов один кот на весь прайд, а у нас пары нерушимы другими, хотя весь прайд может состоять из пар... Но свободные легко соглашаются переспать с главным. - Задумываюсь, мне почему-то весело ему объяснять, что и как в нашей жизни. Несмотря на то, что многое у нас просто пытаются искоренить люди. К примеру, мы плохо переносим одиночество, нам нужно постоянно двигаться и много спать, мы можем неделями не есть... А здесь нам приходиться чаще всего жить в одиночку с человеком, запертыми или на цепи, а так же чаще постоянно бодроствовать, когда не спит человек... И есть, когда этот самый человек захочет накормить.

Фырчу на его замечание, нетерпеливо ерзая и слегка выгибаясь. Мне много на самом деле не нужно, чтобы завестись, так что, надеюсь он слишком тянуть не будет... Даже странно, что я так расслаблен. Несмотря на... что? Котенок? Навострив ушки, щурюсь, но ничего на это не говорю. А мне как его называть? Человечек? Фырчу, проверяя на прочность ремень. Вроде бы нормально. Обдумываю его вопрос, ластясь к рукам.

- Ну-у, мне наверное, стоит предупредить, что гуляем мы... от четырех до десяти дней... - Неуверенно начинаю, задирая голову и открывая шею. А еще мне очень нравятся укусы... Да и вообще, можешь меня и душить, и бить, да и делать, что угодно. Мне это понравится. Кхм, ладно, об этом как-нибудь потом. - И, у меня все тело чувствительное, так что в течении этих дней я от любого твоего прикосновения скорее всего буду заводиться... И орать... если ты будешь мне отказывать...  И кусаться... Хвост и уши желательно не дергать, даже мне это не нравится... - даже учитывая мои вкусы, если я нахожусь в позиции снизу. - Если поза такая, что я могу дотянуться руками или зубами до твоей тушки, то лучше связывай. А если обычная, то кусай за загривок... А в целом, наша физиология ничем от вашей не отличается. В плане секса уж точно...

У меня такое чувство, будто бы я описываю, как на лошади кататься или готовить, или еще какое-нибудь повседневное занятие. Бррр, забыл сказать, что я вряд ли буду разговаривать ближайшие несколько дней... Реагирую на каждое его прикосновение, опуская ушки и прикрывая глаза. В целом, я довольно тихий в плане издаваемых звуков, так что, надеюсь, весь дом не перебудим... Ну, если, конечно, ты не будешь меня игнорировать в моих требованиях заняться сексом... И будешь рядом, когда я проснусь...

Слышу я его голос приглушенно, мне сейчас явно не до разговоров... Шумно выдыхаю, поджимая пальцы на ногах и заерзав от накатившего возбуждения. Хотя он даже ничего не сделал... Все еще волнует вопрос, почему я так быстро кончил там в подсобке. Постанываю от прикосновений к хвосту и жмурюсь, зато его слова, как ледяная вода на голову. Тут же вроде как очухиваюсь, щурясь, пытаясь понять, шутит он или нет. Хотя погодите-ка, там он был таким вроде бы уверенным... Действительно не спал или просто хочет, чтобы озвучивал его действия? Не понимаю, но расслабляюсь вновь, дернув хвостом, все равно рыпаться уже поздно, я слишком хочу его в данный момент.

- В принципе, вряд ли ты сделаешь мне... больно - с таким трудом мне далась эта фраза, перевожу дыхание, вновь прикрывая глаза и ерзая, стараясь показать, как мне сейчас вот неудобн ждать и разговаривать, и тем более думать. - но ты уверен, что у тебя тогда на меня встанет? - трусь загривком о подушку, задумываясь, правильно ли я выбрал позу. Но быстро и на эту мысль наплевав, закрываю глаза, прислушиваясь к себе, - просто делай тоже самое, что в подсобке... Только ко мне так не прикасайся... - надо будет у него все-таки спросить, но потом, сейчас не отвлекаться бы. Глубокий вдох. - и пальцы потом смени на свой член. - щурюсь, пяля в потолок и сильнее сжимая его бока коленями.

Не задумываюсь, о чем рассуждает мой ненаглядный господин. Лишь урчу на прикосновения, нетерпеливо ерзая. Люди всегда любили тянуть. Да и в целом, если решил подразнить, не мог бы выбрать любой день до этого. Вздознув, стараюсь устроится удобнее и замираю, прикрыв глаза и позволяя делать со своей тушкой все-все. Не знаю только, надолго ли хватит моего терпения... И хватит ли его на любытство Людвига... С чего люди вообще такие любопытные? Почему нельзя просто заняться сексом здесь и сейчас.

Вот он наконец сдвигается с места. Масло на запах странное, даже сейчас его чувствую. Сладкое. От его действий с трудом остаюсь на месте, тихо постанывая и ластясь к рукам, подаваясь. В целом, реагирую на каждое прикосновение. Хочется больше. Правда, накрывает легкое разочарование, когда он вновь принимается гладить мои ноги. Поджимаю хвост, бросая нетерпеливые взгляды из под ресниц на парня.

Вот склоняется совсем-совсем близко. Потянись - и я, вероятно, смогу впиться в его кожу зубами... Но я лишь приподнимаю бедра и трусь о его живот членом. Зовет по имени, отчего щурюсь сильнее. Требовательно мяукаю на его легкий поцелуй и вновь затихаю, жмурясь, задирая голову повыше. Дыхание становится прерывистей,  а лежать спокойно становится несколько трудно... Вновь пробую на прочность ремень, даже жалею, что попросил завязать руки. Не то, чтобы я не мог от него избавиться... Но перечить сейчас совсем не хотелось. Хотел бы - не дался.

Постанываю, закрывав глаза, когда Людвиг спускается ниже, касается сосков, живота.... Выгибаюсь, ерзая и чувствуя, как хвост, словно чужой, завилял в таком же нетерпении. Все-таки я давно не спал с людьми... И снизу. Набираю воздуза побольше, стараясь терпеть его надоедливые игры. Хотя получить разрядку я хотел еще тогда, когда его зубы сжали сосок... Вот же, ловлю его взгляд, различая там явный интерес и любопытство.

Попытки вынудить его поторопиться ник чему не привели... Все время считай только извивался и требовал, только сильно не потребуешь. Если вспомню, потом отыграюсь... Раздраженное "мяу" на конце сменяется стоном, стоит мне почувствовать его палец внутри. Только мало. Ерзаю, подаваясь вперед стараясь насадиться сильней. Правда, не слишком-то удается. Поэтому некоторое время я просто вперемешку с полустонами и недовольным скулежом стараюсь получить больше, хотя, когда до меня наконец доходит, что Людвиг снова дразнится... Тихо всхлипываю, прижимая ушки к голове и отворачиваю голову. Я обижен. И разочарован.

Правда и это положение долго не держу, вновь начиная ерзать. В целом, какая разница? Пальцы... Член... Игрушки. Закрываю глаза, все еще не поворачивая голову, уткнувшись в свое плечо. Для меня время тянется ужасно долго, хотя, скорее прошло минут семь... а может и всего четыре. А я уже постанываю громче, отведя хвост в сторону и выгнувшись. Не хватает совсем чучуть...

Все-таки сам согласился, так что пусть играется. Тяжело втягиваю воздух, скуля и двигая бедрами, о существовании кое-кого в этой комнате помимо меня я напрочь забыл. Зато не забыл раздвинуть ножки шире и вытянуться... Только меня сбивают с толку белые ушки... Настораживаюсь, сглатываю и стараюсь собраться, получается плохо, но сфокусировать взгляд получается.

Да-да, сразу вспоминаю о белом. И думаю, что это все-таки был афродизиак... По-другому объяснить его внезапную тягу к ласкам не могу. Белый проснувшись, потянулся к нам, со спины прижимаясь к Людвигу и вызывая у меня негодование и раздражение. А пока я стараюсь разобраться с ремнем, братец активно ластится к парню, целуя, слегка прихватывая губами кожу на шее, гладя его бока и переходя на грудь и живот. Ремень отказывался поддаваться, а господина мне хотелось очень сильно. Так что пришлось мириться с белым, напоминаю о себе громким мяу. Не то, чтобы брат как-то реагирует, все так же продолжает тереться о МОЕГО хозяина и громко мурлыкать.

Он что-то говорит, а белый оказывается рядом, чувствую боком его тепло и запах. Зато вот про место слышу отчетливо. Что? Кручу головой, шевеля руками и понимаю, что мои извивания ремень затянули туже. Теперь только зубами если... Ну или кожу сдирать. Дышу сквозь зубы, а хвост нервно ходит туда-сюда. Краем глаза слежу за белым. Если вспомню... точно надеру твой зад. Брат братом, но ты мешаешь... Выдыхаю, прикрывая глаза и нетерпеливо ерзая, громко замяукав, требуя и показывая, как мне неудобно и неприятно ждать.

И все-таки? Какое место снизу? До меня доходит все туго. Смиряюсь, что придется подождать, с раздражением слежу, как парень оглаживает брата. Все-таки, скажу ему, что коты ужасно ревнивые... Мы-то живем обычно вместе. Но не делимся. Ревниво оглядываю, как белый ерзает, как смотрит на него... Тихо рычу, сжимая челюсти. Отгрызть б тебе твой хвост.
Вот Людвиг все-таки возвращается, устраиваясь между моих ног. Замечаю, что белый растерянно и точно так же, как и я, нетерпеливо заерзал, принимая сидячее положение. Злорадствовал бы, да некогда. Слежу еще за ним какое-то время. Правда, отвлекаюсь, возвращая все внимание хозяину. Постанываю, когда чувствую долгожданные прикосновения к себе. Правда, опять не хватает чего-то, скорее всего пальцев, идет выше. Я же упоминал, что я сейчас весь сплошное чувствительное место? Выгибаюсь, забывая, что всего несколько мгновений назад был крайне раздражен и хотел кому-нибудь что-нибудь надрать.

Останавливается на шее, кусая, вызывая странный громкий полустон и, уверен, я бы кончил только от этого и его медленных прикосновений к члену... Но он прерывается. Правда, губы занимает белый. Целуя-кусая уже меня, так что дальнейшие звуки, издаваемые мной, было не слышно. Поджимаю пальцы на ногах, сжимая коленями талию Людвига. Длится это недолго.

Опять какие-то перемещения, белый пропадает, но вновь появляется уже сидящим на мне. Надоели все эти движения, время тянется так долго... Невыносимо долго. Не совсем понимаю что и как, но это меня и не интересует, трусь об него членом, постанывая и не слыша вопроса хозяина вообще. Братец и сам с удовольствием ерзает и наклоняется, целуя. Тянется ко мне, гладит, спускается губами ниже по шее... к ключицам, а руки тянет к моему члену, лаская.

Выгибаюсь, подаваясь, когда вспоминаю, что белый тут все-таки не один и есть еще Людвиг, то есть, когда ощущаю палец, а затем и второй в себе. Забываю постоянно, что тут двое помимо меня. Откидываю голову. Мыслей ничерта. И неудобно, что руки завязаны. Хочется тоже потрогать, покусать... Совсем забыв, что сам просил себя связать. Все-таки, белого не жалко, у нас совсем по-другому заживают раны. Решаю отомстить за такой облом в прошлом, поэтому кусаю его до крови за нежную кожицу на шее. Стонет, обхватывая свободной рукой мою шею, сжимая.

Обрывки фраз доносятся как-то отдаленно - белый своими действиями доводит до оргазма, сам выпрямляясь, смазывая свои пальцы моей спермой и оборачиваясь на Людвига, смотря своими красными глазищами из полуопущенных ресниц. Всегда заглядывался на этого белого... Тонкий, изящный, нежный.

- Он не против... совсем - Вот его голос слышу отчетливо. Отхожу довольно быстро вновь нетерпеливо ерзая и мяукая. Белый же принялся за себя, вставляя сначала один, затем второй палец, подготавливаясь. Но, видимо заметив мое недовольство, склонился, вновь целуя.

Хозяин черного реагирует агрессивно, дергаю ушком, прижимая их плотно к голове, и подчиняюсь. Если моему брату нравится грубое обращение, то я же предпочел быть понежнее. Впрочем, это не мой хозяин. И я не знаю, как он любит. Так что это с моей стороны было опрометчиво, придется расплачиваться? Хватаю ртом воздух, прижимаясь и практически укладываясь на сородича.

Возбуждение никуда не уходит, но его действия более-менее отрезвляют. Сдавленно шиплю на брата, решившего укусить меня за нежное ушко. Нет, я был бы не против, если бы не пальцы, впившиеся мне в шею. Вслушиваюсь в приятный тембр голоса и с облегчением тяну вновь доступный воздух. Правда, моя шея сегодня настрадалась. Но терпимо. Медленно приподнимаюсь, занимая сидячее положение и выполняю то ли просьбу, то ли приказ, убирая руки. Хвост нервно заходит туда-сюда, а я нетерпеливо ерзаю.

Меня не волнует ни убитый хозяин, ни происходящее. Сейчас важно то, что я схожу с ума от афродизиака и запаха брата. О всем другом я подумаю позже, как удовлетворю себя... и теперь и этих двоих. Человек шевелится, ощущаю запах масла и нетерпеливо мяукаю, слегка приподнимая зад. Кажется, он все еще злится... Или я ему просто не нравлюсь? Несколько напрягаюсь от неожиданных прикосновений и тут же стараюсь расслабиться, получаются правда не так быстро, как хотелось бы, но все же.

Парень явно увлечен не мной. О том, что отхвачу от черного тоже особо не думаю. Не то время, чтобы задумываться. Сами меня притащили. Поджимаю пальчики на ногах, сдавленно выдыхая, сквозь стиснутые зубы. Хрен пойми, как себя вести.
_________________
Людвиг снова что-то зло шепчет, белый прижимается, а я, не разбирая, аккуратно цапаю его за ушко. Явно лишнее, но мне хочется. Они чем-то заняты, а я не понимаю. Слышу, но не могу уловить слова. Слишком жарко, горячо и хочется еще. Стараюсь временно игнорировать белого, но вот колечко игнорировать не так то просто. Очередное "мяу" относится именно к нему.

Обстановка меняется как-то слишком быстро. Парень убирает пальцы, белый ерзает сверху. Проникновение все-равно оказалось резким, неожиданным. Выгибаюсь, постанывая и жмурясь. Белый так сжимается... Правда, недолго я "привыкал". И тот, и другой начала двигаться, один резко, другой медленно. Постепенно все смешалось, кольцо ужасно мешало.

Сильнее сжимаю коленями талию Людвига, подстраиваясь под их совместный темп. Вроде бы белый намного легче меня. Стоны возбуждают сильнее, заставляя тихо заскулить, а затем и с натяжкой, но все-таки руки освободить, разодрав, скорее всего, кожу на запястьях. Перевожу дыхание во время очередной заминки и с облегчением замечаю, что от кольца меня избавили. Дергаю белого за плечо вниз, заставляя наклониться и кусаю за кожу на шее, крепко сжав.
_________________
Постанываю вместе с черным, держать руки там, где сказали, крайне тяжело, но я стараюсь. И стараюсь не обращать внимание на полный контроль моих движений и действий. Скосив хвостик набок, послушной выполняю все, что он требует. Голова идет кругом и хочется еще, больше. Подрагиваю, когда парень кусает за ушко, сильнее выгибаюсь в пояснице и мурлыкаю. Правда, нежности кончились быстро, но уже даже привычно. Вновь опускает на член моего брата, заставляя протяжно застонать.

Тут же разрешая двигаться самому. Радовался я недолго, достаточно было почувствовать руку, обхватившую мой член. Не знаю, привык ли я к людям, но некоторые их жесты раздражали. Исполняю его пожелание насчет активности и параллельно с этим склоняюсь над братишкой, целуя-кусая. Не было бы здесь человека... Но нет, ощущаю спиной этот контроль, который успокаивает любые проснувшиеся желания что-либо делать против.

В голове туман, со временем стоны становятся громче, а я двигаюсь все быстрее и быстрее. Правда, парень вмешивается вновь, останавливая и поднимая. Нетерпеливо дрожу, выпрямляясь и шипя. Сейчас совсем не кстати. Хотя... если вспомнить, как кошек и котов в принципе спаривают, то я еще доволен должен быть, что все не так. Вот человек наконец успокаивается, а я продолжаю, предчувствуя скорую разрядку.

Накрывает волна оргазма, когда братец подо мной кончает. Медленно приподнимаюсь, опускаясь и замираю, выдыхая сквозь зубы. Я все-таки помесь, так что долго меня в возбужденном состоянии не продержать с помощью настоек и трав. Черный все еще сжимает зубами мою шею, а вот человек поднимается, куда-то направляясь.

Дернув хвостом, шиплю, аккуратно приподнимаясь и дергая ушком, которое отзывается легкой, но неприятной болью. Брат отпускает, облизываясь и подминая меня под себя. Устало подчиняюсь, не обращая внимания на горячий шершавый язык, вылизывающий и уши, и шею, и... сперму, как его собственную так и мою. Были бы силы, я бы его тоже "почистил", да и как-то за последнее время не особо то я со своими взаимодействовал...

Чувствуя, что он закончил, приподнимаюсь, щурясь. Зрение было хуже, чем у брата. Да и в целом-то, сам я был хуже. И если даже домашний котик мог похвастаться хорошим обонянием, зрением и физической силой несколько выше человеческой, то вся моя "гордость" умещалась в необычных красных глазах, длинном хвосте и почти белой коже. Благодарно лизаю кота в нос, затем отодвигаясь и вздрагивая от прикосновения к своей спине. Хозяин вернулся.

Парень пододвигается к брату, сразу запоминаю, что теперь черный "Рамон". И, пользуясь случаем, ме-е-едленно, стараясь не причинить итак ноющему телу вреда, двигаю обратно на кресло, закутываясь в одеяло с головой и прикрывая глаза, стараясь не обращать внимание на действия других существ здесь. Не мое дело. Хозяину я не особо нравлюсь, так что лишний раз мельтешить у него перед глазами не хочется, тем более, что он вызывает у меня страх. Безотчетный, но довольно сильный. И если со своим господином я еще смел время от времени показывать и зубы, не надеясь, что у меня получится хоть что-то. В природе такие как я не выживают. Убить человека... у меня не хватит ни сил, ни возможностей. И огребал, то здесь мне даже не хотелось проверять, что сделает этот молодой парень, если я его разозлю.
_____________
Сил у меня еще багаж с тележкой, но белый явно потрепан и продолжать не хочет, вот господин... Возможно еще и согласится. Хотя от того, что их было двое... Я могу и потерпеть до утра. В голове заметно прояснилось. Вылизываю белого, мягко оглаживая и разминая усталое тело. С удовольствием мурлыкаю на его "благодарность" и обвожу взглядом Людвига.

Самочувствие? Облизываюсь и тянусь к его губам, нежно целуя и ведя языком ниже, по подбородку, шее к ключицам, вновь облизываюсь и мурлычу. Правда, на звук воды реагирую с неприязнью, дергаю ушком и щурюсь, но почувствовав влажную... тряпку? Губку? Успокаиваюсь, расслабляясь и прослеживая взглядом перемещение брата. Боли я не чувствую совсем, зато легкость и внутреннее удовлетворение с лихвой.

- Я - великолепно. - мурлыкаю, устраиваясь удобнее и следя за его манипуляциями с каким то настоем. Принюхиваюсь, но запахи трав мне неизвестны. Его действия выношу спокойно, не переставая мурлыкать. С чего он вообще решил мне их обрабатывать? На мне все заживает намного лучше, чем на нем... Кстати об этом... Аккуратно прохожусь языком по его ранкам на груди и вроде бы успокаиваюсь, даже не противлюсь тому, что он меня укладывает в кровать. Впрочем, если постараться, могу и уснуть... Не мигая, смотрю на Людвига, пытаясь угадать, точно ли не будет никакого продолжения сегодня... Или у меня все таки есть шанс. Однако, успокаиваюсь на том, что он не в лучшем состоянии, а потому не все сразу, поэтому устраиваюсь удобнее, сворачиваясь калачиком и обнимая подушку. Даже не заметив, как проваливаюсь в глубокий сон, такой непривычный для меня, но все-же...
___________________________________
Видимо, закончив возиться с братом... Рамоном. Парень все таки решил переключиться на меня. И первый же вопрос меня напрягает. Если я скажу, как заставлял говорить меня мой хозяин, его это успокоит? Или наоборот спровоцирует? Если я не отвечал... меня били. Если говорил не так, как хотел человек... тоже били. А я ненавижу боль.

Нехотя сажусь на колени в кресле, опустив глаза в пол. "Меня зовут... Животное, Скот, Свинья, Шлюха... Как пожелает мой хозяин" С каждым разом это все легче произносить, но с каждым разом что-то внутри будто бы трескается, сгинаясь все сильней. Прижимаю к голове ушки, неуверенно поднимая взгляд и внимательно, но быстро оглядываю парня, стараясь понять, как мне отвечать. Молчать долго тоже было нельзя. Сглотнув, все-таки хрипло начинаю, вновь опустив взгляд.

- Меня зовут так, как пожелает мой хозяин - вот, снова что-то замерло там, внутри, сейчас сломается. Запинаясь, стараюсь продолжить, но прикусываю губу и замолкаю. Язык все еще не поворачивается. С опаской вглядываюсь в него, замечая протянутую руку, и медленно спустившись с кресла, на четвереньках, как зверек, приближаюсь, вздрагивая, когда меня притягивают сами. Не противлюсь действиям парня, но с удовольствием возвращаясь обратно в одеяло, в кресло, когда меня отпускаюсь, сжимаюсь в комочек и закрываю глаза. Вроде бы пронесло. Рядышком что-то падает. Мягкое. Одеяло? Мне хватит и одного... Хотя, отказываться не хотелось совершенно. Не на ковре - уже хорошо, укутываюсь в одеяла, прячась полностью и прислушиваюсь.

Человек снова куда-то уходит, но возвращается через время. Слышу, как что-то еле слышно стукается о тумбочку, пахнет вкусно, а желудок неприятно сжимается. И слышу предложение... Правда в единственном числе. Так что благополучно списываю это на счет брата, стараясь ничем не привлекать к себе внимание, устраиваюсь более удобно и вроде даже расслабляюсь.

За то время, что я пробыл со своим хозяином, я устал. Морально и физически. С тела не сходили синяки и царапины, к слову, если присмотреться, то за эти несколько месяцев, на мне появились десятки белесых, еле заметных шрамов. И сейчас я бы несомненно заснул мертвым сном, если бы не опасливое отношение к хозяину... Рамона и если бы не вкусный запах. Кстати, кормят питомцев так себе. Но осторожность и страх не давали мне выбраться из своего укрытия, да и вообще, будь моя воля, я бы даже не дышал в присутствии этого человека.

Человек на этом не успокаивается. Но, меня радует, что он не стал наказывать за мои попытки притворятся спящим и игнорирование... Хотя я правда надеялся, что он вновь отвлекся на моего брата. Аккуратно и медленно высовываюсь из под одеяла, прижимая ушки и слушая.

Его не задело то, что я не полностью ответил... Он даже не разозлился. Азхар. Веду ушком, задумываясь. Я не знаю, что это значит, но звучит неплохо, совсем неплохо. Кажется, помимо страха к нему появилось еще чувство легкой симпатии. Маленькой, все-таки он человек. Но вроде бы не плохой человек. По крайней мере Брату он нравится... Хотя если припомнить, что черный в целом-то не любил людей, то здесь даже что-то больше обычной симпатии со стороны... Рамона.

За мыслями не сразу замечаю передвижение парня. Ну и зрение у меня хуже, не слишком и хорошо вижу в темноте. Ушки вновь прижимаю, осторожно, но уже больше с любопытством следя на очертаниями фигуры. Вкусно пахнет, неуверенно сжимаю край одеяла и прикусываю итак искусанные братом губы. Но встретившись с ним взглядом тут же тушуюсь, надо бы выпрямиться, сесть, как учили, но тело ломит от усталости, поэтому медлю с этим, опустив взгляд вниз, но он тут же плавно переходит на поднос с едой.

На слова облизываюсь, вильнув пушистым хвостом, давя растерянность и настороженность где-то глубоко. Да и взгляд от еды отрываю лишь тогда, когда человек уходит. Тут же растерянно приподнимаюсь, цепляясь за него взглядом.

- С... спасибо... Господин - сбивчиво произношу, замечая, что вновь уставился на него, правда, парень видимо тоже довольно сильно устал, а потому не смотрит, расслаблен. Несколько минут медлю, но все-таки голод выигрывает, а потому медленно тянусь за едой, расправляясь с несколькими кусочками мяса. К слову, никогда ничего подобного не ел. Остановившись, облизываюсь и осматриваюсь. Братец и человек мирно сопят, поэтому тихо встаю, позволяя себе умыться и расслабиться окончательно. Не представляю, как себя вести и что делать. И не представляю, как относится к этому человеку... И зачем он мне дал имя? Повторяю про себя странное звучание букв, стараясь запомнить. Если подумать, то это первое мое нормальное имя, а потому не хочется так просто с ним расставаться, мама как-то рассказывала в детстве, что домашние кошки не дают имена своим детям затем, чтобы их забрали духи к себе, ибо котенок без имени беспомощен перед ними. Все это, конечно, тянулось в более живописном рассказе, но мне его уже не вспомнить, может быть, это от диких перевелось, кто знает?

От жадности съедаю еще кусочек, запивая водой, и сворачиваюсь на кресле удобно. Несколько минут еще прислушиваюсь к мерному дыханию одного и другого существа в помещении, но потом проваливаюсь в настороженный сон. Мне снится дом, десятки знакомых котов и родители... И становится так спокойно на душе, что вроде бы напряжение куда-то уходит. Давно мне ничего не снилось...

__________________
Просыпаюсь так же резко, как и заснул. Просто потому что тело требовало продолжения ночи. И меня совсем не волновало, что за окном солнце еще не вышло, лишь его лучи осветили нижний край неба, у самого горизонта. Настороженно оглядываюсь и принюхиваюсь, даже не знаю, сколько я проспал. Может быть час, а может быть все пять или даже семь. Кажется, тут где-то мой брат, но еще ближе Людвиг, который и по несчастью близкого расположения становится жертвой моих домогательств с утра пораньше.

Медленно к нему подползаю, устраиваясь под боком и слегка дую в шею, затем тщательно ее облизывая и кое-где безболезненно прикусывая. Замучаю я его за эти дни, это определенно. Мяукнув и громко замурлыкав, трусь, проводя рукой по его груди, ниже и кусая за плечо, слизывая с губ капельки крови. То, что он хочет спать меня не особо волновало, если что отхвачу и пойду доставать брата. На крайняк покричу кошачьи песни и покусаюсь с истериками. Нетерпеливо шикаю, залезая на парня сверху и щурясь. Он в лучах восходящего солнца был особенно соблазнителен. Теперь главное, чтобы проснулся и дал то, чего мне бы хотелось. Очень хотелось. В ожидании пробуждения и реакции на мое своеволие, ерзаю и время от времени раздражительно мяукаю, отметив шевеление со стороны белого, явно проснулся и явно старается игнорировать мою возню.

Наконец, путем долгих стараний, парень просыпается. Нетерпеливо на нем ерзаю, фыркая на его "не шуми". Не так-то я и шумел, а вот если... но не додумываю, постанывая от его прикосновений к моему хвосту. Тут же слегка выгибаюсь в пояснице, полуприкрыв глаза и внимательно на него глядя. Уверен, что зрачки у меня сейчас круглые, почти человеческие. Не слишком понимаю о ком он, даже оглядываю комнату из-за его слов, но так и не найдя кого-то там, быстро забываю, отвлекаясь на его руку на бедре.

Покусываю губы, громко выдыхая и с нескрываемым ожиданием пялю на Людвига. Если бы не его рука на хвосте, я был бы более активен. Медленно встряхиваю головой, заерзав на парне и благополучно перестав прислушиваться к его словам. Зато более внимателен к его прикосновениям, урчу в ответ, подаваясь на легкие прикосновения. Напоминаю себе, что сейчас подо мной лежит не другой кот, а человек и стоит быть менее агрессивным. Хотя помню об этом недолго, ровно до того момента, когда он скидывает меня и нависает сверху, резко входя.

Это вызывает бурю смешанных эмоций... и звуков. Выгибаюсь, цапаю его за плечо и тяну вниз, кусая-целуя губы, переходя на шею и слегка впиваясь коготками в его плечо. Оправдываю себя, говоря, что я предупреждал. Да и контролировать свои действия в данный момент не представляется возможным. Да и думать о чем-то кроме желания...

Не слишком понимаю его темп, но стараюсь подстроиться, привыкнуть, сжав коленями его бока, вывожу узоры на его спине, не давая выпрямиться, обнимая. О брате вновь благополучно забываю. Да и обо всем, кроме парня. Сейчас важнее намного это. Целиком отдаюсь ощущениям, а потому не сразу слышу его вопрос. Чуть медлю, соображая, а затем скалюсь, скидывая его с меня. Не думаю, что тебе не понравится... Но в любом случае я предупреждал. Сам не прислушался к моим словам... Верно?

Вновь оказываюсь сверху, облизываясь и оглаживая его член. Хотелось бы быть медленным и нежным... Но никогда терпеливостью не обладал. Насаживаюсь сверху, постанывая и прикрывая глаза, пару мгновений медлю, но затем набираю быстрый, резкий темп, хрипло дыша и выражая свое удовольствие в стонах. Коготки едва-едва касаются его кожи, щекоча, время от времени сильнее надавливая, но вроде бы не принося видимого урона. И в целом я спокоен, хотя в голове бьется лишь одна мысль: "мало". И, скорее как насмешка, внутри зарождается желание кончить, только вот старательно терплю, сдерживая себя и  несколько замедляясь.

__________________
Слышу ли я их? Конечно слышу. Тут трудно ничего не слышать. И трудно от звуков не завестись. Только сейчас я с здравой головой и просто так туда не полезу. Давлю в себе любое желание вылезти и присоединиться. Только почему-то мысли все равно лезут в это русло.

Укутываюсь сильнее, хотя мне было больше жарко, чем холодно, прячась. Но хвост, мельтешащий туда-сюда спрятать было трудно. Да и игнорировать стоны с рванным дыханием совсем под ухом тоже было трудно. И еще труднее было заставить себя не смотреть. Про себя ругаю брата. Ему хорошо, а у меня тело ломит от недосыпа, хочется спать и в тоже время хочется нагло влезть к ним. Но при этом страх никуда не делся. И раздражать человека мне было неохотно. Да и брата тоже. Вчера мне повезло, что он с закрепленными руками был на начало. Иначе бы реально устроили долгие кошачьи разбирательства.

К слову, дружными мы никогда не были. И я не уверен, что хозяину понравится, если мы, как и обычно, будем цапаться по любой мелочи. И нет, мы вроде бы друг друга любим. Тут скорее что-то другое. Инстинктивное желание надрать хвост кому-либо. И даже не обидно, что чаще побеждает мой братец. Обидно, что такие отношения понять несколько затруднительно. Даже с учетом того, что в основном мы друг другу не особо вредим. Даже кусаемся без желания прокусить кожу. Это черный только в период гона сходит с ума и грызет все, что только можно...и нельзя.

От вчерашних воспоминаний плечо неприятно заныло, а я прикусив губу, забил на желание присоединиться. Они все кусаются, этот еще царапается. Сойдясь на мнении, что мне это совершенно не нужно, сворачиваюсь плотнее продолжив спать, но теперь уже внимания на них особо не обращая, даже виду не подаю, что слышу их возню на кровати.

Позволяет. Абсолютно все позволяет. Даже хочется проверить насколько широки границы его вседозволенности. Понятно из прошлых разговоров, что убивать никого нежелательно просто так, отсюда следует, что у меня, кажется есть семь заповедей "нельзя". А остальное? Толкается сам, вынуждая тихо застонать и прикрыть глаза. И... Но-но, ты сейчас со мной. Один. Ухватываю его за подбородок, поворачивая обратно, долой внимание к белому. Он ща хрен еще вылезет. Облизываюсь, двигаясь рвано, стараясь все же подобрать нормальный темп, но выходит плохо. Да и его прикосновения несколько отвлекают.

Мы обычно больше времени уделяем ласкам, и вообще, кошачьи оргии более затяжные, ленивые, но и более агрессивные. С человеком так не пойдет. Хотя... как хочется его покусать, поцарапать, оставить как можно больше своих отметин... Особенно когда этот подлец тянется к моему члену, лаская. Ну ничего.

Глухо урчу, прикусывая свою губу и щурясь, мягко пробегаясь пальчиками по его плечу, ниже, прихватывая подушечками пальцев бусинку соска, то сжимая, то просто теребя. Опускаюсь ниже, вылизывая его шею шершавым языком, прикусывая кожу на ключице и цапаю за второй сосок, тут же зализывая место укуса и мурлыча. Чувствую, тело не выдерживает, дрожит, а член побаливает, требуя должного внимания. Мой господин ужасно подлый.

Вот тянется к хвосту, едва задевая, ведет вверх по спине, касается загривка, где все еще побаливает место укуса, приятно отдавая во все тело, давит, заставляя вновь наклониться. Все еще щурюсь, не спуская глаз с парня. Целует, аккуратно, стараясь не пораниться. Тихо рычу, но отвечаю на поцелуй, стараясь тоже быть осторожным. Трудно дается, но все же, вроде бы не задеваю его губы зубами.

Кажется, господин сам уже не может. Тянет, заставляя отстраниться, хотя я только-только вклинился в поцелуй со всей настойчивостью, хочу снова его поцеловать, но замираю, поймав его взгляд. Такой горячий, яркий. Шумно выдыхаю, наблюдая, как это нечто облизывает мои губы, ведет ниже... Прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям полностью и уже не сдерживаясь, двигаюсь сам резко, насаживаясь на всю длину. О, этот шепот. Готов от одного этого голоса...

Постанываю, слегка сжимая его запястье, корябая кожу. Он определенно мне нравится. И совсем не похож на других людей. Подаюсь его прикосновениям, кончая и тяжело дыша. Ладно, он превосходный. Даже не совсем верится, что он больше по девочкам... Останавливаюсь только тогда, когда парень и сам замирает. Оглядываю его, такого жаркого, внезапно притихшего и расслабленного. Такой он мне нравится даже еще больше.

Медленно опускаюсь, прихватывая губами его ушко параллельно с этим оглаживая шею, подбородок. Дыхание все еще рванное, горячее. Но оторваться от него невозможно. Медленно перехожу на скулы, целуя их, уголки губ... сами губы, пока не отстраняюсь, хищно облизываясь и оглядывая Людвига. Вроде бы не сильно пострадал.

- Ты тоже ничего - насмешливо выдыхаю, слезая с него и усаживаясь рядом. Вот сейчас я еще как-то ощущаю желание продолжить спать. Лениво кошусь в сторону брата, мяукнув и двинувшись к нему, стягиваю с него одеяло. Он недовольно щурится, пытаясь натянуть ткань обратно, но момент потерян. Сцапав его за белоснежные волосы, впиваюсь в бледные губы, их уже не особо жалея, так что быстро примешивается вкус крови. Но, белый довольно шустро дает мне по морде, царапаясь и шипя.

И это не особо устраивает меня, в целом, у нас часто бывали такие потасовки. Он не очень любил чем-то подобным заниматься со мной. А мне нравилось. Так что и сейчас никто себе ни в чем не отказывал, поэтому стянув его на пол, я с удовольствием с ним сцепился, кусаясь и царапаясь. Правда недолго, разошлись мы крайне быстро. И пяти минут не прошло. Вот сидим, напротив друг друга, все расцарапанные и покусанные. Хвосты туда-сюда, уши плотно прижаты. Белый шипит недовольно. Я рычу. Совсем забыл о Людвиге. Ну как забыл, сейчас на него совсем внимания не обращал. Я же обещал брату вставить за вмешательство, даже если оно было не таким уж плохим... Но было несколько обломно.