Рыжий замирает, принюхивается и усмехается. Его усмешка как всегда пугающая, злобная, из-за нее ощущается превосходство Рыжего зубоскала настолько, что шерсть встает дыбом. От одного лишь вида совсем немаленьких зубов производится такой эффект, но стоит ему разжать желтоватые клыки, как я ощущаю: усмешка - полная ерунда, если сравнивать с его голосом, тоном и смыслом произносимых слов.
Кто не знаком с ним, тот лишь улыбнется, не понимая. Не понимая его искусной игры, впечатления от его внешности и привычек, не понимая его сути. И... лучше бы им до конца всего своего существования не знакомиться с Рыжим. Я верю... Я отчаянно надеюсь, что он не выйдет из тесной клетки, не сбежит с цепи и не даст жизни своим безумно-гармоничным идеям.
Черный смотрит надменно, его губы никогда не кривятся в насмешливой ухмылке, он не улыбается и не смеется, да и вообще размыкает тонкие, словно выточенные из мрамора, уста только лишь для плевка ядовитыми словами, которые сожгут к чертям тонкую корочку на заживающих ранах. Его внешность не так прекрасна, не так заманчива, но весь он завораживает, заставляет остановить на себе взгляд, заглянуть в глубины его глаз и осознать перед ним страх. Страх, ощущаемый перед смертельно ядовитой змеей с диким, агрессивным нравом.
Белый же само безразличие со многими личинами. Он умен, обаятелен и разговорчив, однако встретившись с ним взглядом, тебя пробирает холодом, а вместе с ним приходит осознание - все, кроме взгляда, всего лишь навешанная с удовольствием лапша на твои ушки, которые ты, несомненно, с удовольствием развесил, подавшись на его речи.
Но нет никакой злобы, раздражения. Все это - бессмысленно. Белый лишь созерцает, запоминает и копирует. Ему совершенно плевать на твои выкрики и недовольства, стоило быть внимательнее.
И, наконец, серый... Безразличие Белого, скрещенное с плотоядным запалом Рыжего и с ледяной агрессией Черного. Он полон переливов, красок, хотя и является самым скучным, на первый взгляд, существом, ведь неспособен производить намеренный игривый эффект. Ему претит общество, и он скрывается, облачившись в одиночество. О, он прекрасен и способен удивлять и покорять. Хотя... кому это интересно?
Не рычи, не скаль клыки. Все скоро закончится. Правда-правда. Как бы не было плохо, самое худшее уже прошло, исчезло где-то там, в воспоминаниях. Я знаю, знаю, как губы сами оголяют зубы, стоит лишь появиться палке, которая, возможно и била тебя по хребту. Но нельзя... Нельзя жить этим. Нельзя превращаться в угрюмого дикого зверя. Ты есть ты. Так живи и терпи, страдай снова и снова, накидываясь на очередные грабли. Но, пожалуйста, не рычи... не рычи сейчас. Осталось не так уж долго. Нужно потерпеть. И ты наконец раскроешь крылья.
Один на один с собой, один на один с ним. Нет разницы. Мы оба - одно целое, он лишь печальнее, тоскливее меня. Он не живой и не испытывает моих чувств, я возвращаюсь к нему каждый раз, как ломаются все мои мечты, как силы покидают меня, как я сдаюсь и отчаиваюсь. Он - лучшая компания в этом, он не смеется, он наливает чай, ухмыляется с грустью, и мы вместе наблюдаем рассвет, попивая терпкий чай.
Здесь не говорят, не размыкают губ для ядовитых слов, здесь учатся созерцать, здесь учатся гармонии и счастью. Спокойному и теплому. Как и он сам.
- Убирайся! - рычит, выходя из себя. Таким его можно было увидеть редко, таким его видел только я. Желтые глаза-звезды сверкали, словно молнии, он скалился, скрипя зубами, и вот-вот сорвался бы на мебели или чем-нибудь другом. Сидеть на месте он уже попросту не мог, метаясь по комнате в быстром, рваном шаге. Что-то было безумное в нем, что-то жестокое и необузданное. Он - сама ярость. - Я сказал, убирайся отсюда - стальной холод, но видно...видно, что внутри пожар, такой же, как и он сам.
Я лишь наблюдаю, забравшись в кресло с ногами, внимательно слежу за тем, кто лишь усмехается и смеется. Так слышали все. Так и повелось. Они не видят внутреннего огня, пожирающего внутри его. Они не знают, что стоит лишь коснуться.. и вспыхнешь тем же цветом, что и его волосы. Вечный пожар в душе, в теле и мыслях. Ни удержать, ни приручить... Никому другому это не по силам, кроме, конечно же, меня. Я сломаю тебя, Огонек.
Замирает, тяжело втягивая воздух и прикрывая глаза. Пытаешься найти равновесие? Зачем? Ты прекрасен в своей природе, в своей истинной личине. Кривишь привычно губы, но выходит как-то злобно, грубо, без должной элегантности и заманчивости. А глаза-пожары вновь вспыхивают, стоит тебе поднять веки и сощуриться, ловя уже мой взгляд. Будь мы на другой территории - разорвал бы меня в клочья, ничего бы не помешало. Но ведь... Я же и мешаю? Холодно усмехаюсь, с легким интересом склоняя голову. Что на этот раз, мой маленький огненный друг?
